Путешествие по английским пабам

Римляне считали, что у каждой местности есть свой дух, свое божество. Над Англией, без сомнения, властвуют лары и пенаты*. Англичане – гении домашнего уюта. Нигде в мире нет таких теплых, уютных интерьеров, как в английских домах, и чем старше дом, чем больше поколений жило в нем, тем дороже он ценится.
  
Есть только одно место, где путешественник-иностранец может вкусить уют английского очага, и место это – паб.
Только не говорите, что пабы есть всюду! «Всюду» есть пивные, бары, забегаловки, кабаки, бистро, траттории, таверны, чарды,  боттеги, но  пабы – это уникальное и типичное явление чисто английской жизни. Он такая же неотъемлемая часть английского пейзажа, как зеленые луга, овечки и старые дубы под быстро плывущими облаками.
 
Когда последний посетитель, слегка пошатываясь, покидает теплую комнату, где еще клубятся по углам отголоски задушевных бесед, паб не пустеет. Хозяин запирает дверь, гасит свет, а затем поднимается по скрипучей лестнице в свои комнаты, где уже спят его домочадцы. Ибо паб (pub) – это частный дом, открытый для публики (public house). И как нет в мире двух одинаковых людей, так нет в Англии двух одинаковых пабов, потому что каждый из них отражает вкус, характер и политические взгляды своего хозяина.

Началась история пабов, как почти все хорошее в Англии, с римлян (Черчилль писал, что после ухода римлян англичане вплоть до середины XIX века не жили с такими удобствами, какие были при них – центральное отопление, горячие ванны, порядок на дорогах).
Когда войска императора Клавдия в 43 году до н.э. вторглись на территорию острова, они первым делом построили  винные таверны на равном расстоянии друг от друга по всему пути своего следования. В римской империи, когда созревал новый урожай и появлялось молодое вино,  принято было вывешивать над дверью таверны пучок виноградных листьев. И сегодня английский  паб (что, впрочем, тавтология, ибо паб не может быть не-английским) можно узнать по обилию цветов и зелени, украшающих егофасад.

Очевидно, римлянам не удалось вырастить достаточное количество виноградников на завоеванной территории, поэтому к  началу V века им ничего не оставалось, кроме как покинуть туманный Альбион (версия не научная, но психологически точная. Англичане утверждают, что их  местное вино годится только для того, чтобы промывать карбюратор.)

Англы, саксы и даны, населявшие остров последующие 500 лет, предпочитали варить пиво. Разумеется, они не сами его придумали, пивные существовали еще в Древнем Египте, не говоря уже о древнем Вавилоне.
Каждая уважающая себя англо-саксонская женщина, если она надеялась выйти замуж, должна была не только уметь готовить, но и  варить пиво. У кого-то, понятное дело, это получалось хуже, у кого-то лучше, и именно к той  хозяйке, чье пиво было лучше, заходили на огонек соседи – поговорить о жизни за кружкой пива. Так возникла эта тысячелетняя традиция – открывать свой дом для публики.  По-саксонски и по-датски тот напиток назывался «эль». Сейчас «эль» и «пиво» — синонимы, но вначале это были два разных напитка. В средние века англичане сбраживали эль без хмеля. Пиво с добавлением хмеля начали ввозить из Нижних Земель в XV веке и в течение последующих ста пятидесяти лет этот рецепт  укоренился в Англии.

Дом, где варили хорошее пиво, обозначали деревянным шестом с зеленой гирляндой, который вбивали в землю рядом с дверью или подвешивали к крыше. В 1393 году Ричард Второй издал указ о том, что каждый паб обязан иметь такую «вывеску» : к тому времени появились официальные королевские дегустаторы пива, которые выдавали или отбирали лицензию на пивоварение.
Судя по всему, лары и пенаты пиво одобряли: чем, как не их интригами объясняется то,  что даже церковь внесла положительный вклад в распространение пабов. Когда по всей Англии начали возводить соборы и монастыри, каменщикам и плотникам требовался  ночлег и стол. Пабы оказались как нельзя кстати. Их содержали монахи и священники при аббатствах и  церквях под благочестивыми вывесками: «Скрещенные ключи» (символ царства небесного), «Агнец божий», «Неопалимая купина».

По вывескам пабов можно изучать историю Англии. Когда появилась сельская аристократия с ее поместьями и усадьбами, часть жалования слугам выплачивали «фирменным» пивом, которое варилось тут же в усадьбе и продавалось в пабе, принадлежавшем лорду и носившем его имя или герб. Разбогатевшие крестьяне называли свои пабы «Пахарь», «Конюх» или «Жирная корова», бывшие солдаты рисовали на вывесках знамена, пушки и барабаны,  а в XVIII веке возникли десятки пабов, называвшихся «Маркиз Гранби». Этот замечательный джентльмен командовал английской армией в 1766 году и помог многим служивым, уходившим в отставку, открыть свой паб. В благодарность они увековечили его имя в вывесках.

О политических взглядах, кулинарных пристрастиях и даже о хобби  хозяев можно судить по вывескам. Любители охоты называют свои пабы «Утка и собака», «Лиса и гончая», гурманы – «Добрый английский ростбиф» или «Оленья нога».  Солнце изобличает поклонников Ричарда Львиное Сердце, перья – Черного Принца, белая роза – сторонников Тюдоров. Пабы еще до появление прессы оперативно реагировали на важные политические события. Стоило Генриху VIII казнить ненавистную народу Анну Болейн, как Англия запестрела художественно исполненными вывесками «Отрубленная голова королевы». «Папские головы» немедленно сменились «Королевскими головами», как только Генрих объявил о разрыве с Римом.
  
Город Честер – чемпион по отрубленным головам. Вы найдете там не только паб обезглавленной королевы, но и потерявшего голову короля, напротив которого красуется вывеска «У Кромвеля». Был у Генриха VIII канцлер по имени Томас  Кромвель, которому отрубили голову за то, что он неудачно выбрал четвертую жену своему королю. Внук его  Оливер страшно отомстил за дедушку. Он устроил в Англии революцию, в результате которой парламент был вынужден проголосовать за казнь короля Карла Первого. История вышла некрасивая, примерно как с выборами на Украине – всем заинтересованным расскажу о ней при личной встрече в туре по Великобритании, но как бы то ни было, и Оливер Кромвель и Карл Первый заняли достойное место на вывесках пабов. Честер во время тех событий поддержал короля, за что и был варварски разгромлен революционными войсками в 1646 году, но память о поражении своего героя город несет с высоко поднятой (на вывески) головой.
   
Королева Елизавета I, совершив путешествие по Англии, была весьма разочарована собственными изображениями на вывесках. По ее приказу по всему острову был разослан единый трафарет, с которого разрешалось копировать ее портрет. А королева Виктория вообще запретила помещать на питейных заведениях образы живущих монархов. Новый Скотленд-Ярд поминает теперь ее супруга в пабе под названием «Принц Альберт». Лондонские стряпчие пьют свою пинту в «Париках и перьях» напротив здания суда, а профессиональными пабами журналистов, пока их не выселили с Флит-стрит в Гринвич, были «Старый чеширский сыр» и «Старый колокол», где сиживали Диккенс, Теккерей и доктор Джонсон. Последнему принадлежит известное высказывание: «Из всего, что создано человеком, нет ничего лучше английского паба».    
  
Деревенские пабы со временем превращались в постоялые дворы. Сначала хозяева укладывали случайных путников на полу на соломенных тюфяках, но по мере того, как товарно-денежные отношения овладевали народом, поток постояльцев возрастал, и с середины XVI века постоялые дворы соревнуются друг с другом в «роскоши»: ковры, камины, отдельные комнаты с пуховыми перинами. Если раньше каждый гость возил с собой продукты, из которых хозяйки пабов  готовили ему еду, то теперь постоялые дворы гордились своей кухней. У каждого появилось свое коронное блюдо: копченый гусь, жаворонок со сливками, оливковый пирог, запеченный лебедь. Уважающее себя заведение кормило постояльцев обедом из восьми блюд. В перерыве между блюдами текла неторопливая беседа.
  
Сейчас исчезли обеды из восьми блюд, но осталось одно из главных очарований паба: здесь с легкостью вступают в беседу с незнакомыми людьми, и никто не считает это странным. С вами будут говорить обо всем: о политике и семейных проблемах, о футболе и погоде,  о качестве шерсти или ценах на бензин. А на прощание пожмут руку, похлопают по плечу, и у вас останется ощущение, что вы провели вечер с близкими друзьями.
 
В XVII веке в Англии появились почтовые кареты, которые меняли лошадей через каждые 15 миль (24 км), так что количество постоялых дворов резко возросло. Почтовый рожок издалека предупреждал о приближении кареты, и вскоре, запряженная четверкой лошадей, она торжественно въезжала во двор. Хозяин  лично встречал путешественников, и начиналась суета: официанты, грумы, конюхи, горничные, повара сновали взад и вперед, обслуживая гостей. В любое время дня и ночи подавалась горячая пища и разнообразные напитки. Вся путешествующая Англия пировала!
Конкуренция нарастала, и чтобы привлечь внимание к своему заведению, хозяева изощрялись в фантазии. Вывески достигали гигантских размеров, перегораживали улицы, превращались в целые аркады, увитые гирляндами, изображавшие древнегреческих богинь. Однажды на Флит-стрит в Лондоне такая вывеска рухнула, увлекая за собой стену трактира. Вывеска была таких размеров, что подгребла под собой двух женщин, нищего и королевского ювелира. После этого парламент издал указ о том, что размеры вывесок не должны превышать 1м на 1,2 м. С 1667 года этот закон неукоснительно исполняется.
  
В 1820−е годы пасторальную тишину прорезал первый паровозный свисток. Он оказался поминальным звоном по почтовым каретам и постоялым дворам. В течение тридцати лет от них не осталось и следа. Зато при вокзалах начали строить первые гостиницы в современном понимании этого слова.
А между тем тучи сгущались и над пабами.  Виноваты во всем были французы. Французские бренди и вина были в Англии невероятно популярны, а взошедшие на престол Мария и Вильгельм Оранские ненавидели французов, поэтому  в 1690−м году они запретили  ввоз французских товаров и разрешили каждому гражданину дистиллировать алкогольные напитки при условии использования английского зерна. Они не подозревали, что открыли ящик Пандоры. Страну залило море безналогового джина. Менее, чем за год, в столице открылось 9 000 джин-баров, что привело к повальному катастрофическому пьянству, особенно в Сити, где жили бедняки. Знаменитая серия гравюр Уильяма Хоггарта «Джин лейн» иллюстрирует полное падение нравов.
  
В 1830 году новый премьер-министр герцог Веллингтон попытался исправить ситуацию. Парламент принял закон об отмене налога на пиво и лицензий на пивоварение. Хотели как лучше – получилось как всегда. В течение года возникло 30 000 новых дешевых пабов. Месть торговцев джином была страшна. Скромные бары превратились во «Дворцы джина», устланные коврами, украшенные зеркалами и позолотой, при этом цены на джин не поднялись. В это же время возникли первые пивоварни, выпускающие пиво в промышленных количествах, что еще больше удешевляло пиво. Старинные семейные пабы оказались под угрозой. Хозяева, которые веками варили пиво для своего паба, не могли конкурировать ни с роскошью «Дворцов», ни с дешевизной крупных пивоварен. Сто пятьдесят лет назад их деды с гордостью выпускали фирменные жетоны, которые заменяли монеты. Жетоны ценностью в фартинг, полпенни или пенни, на которых было выгравировано название паба, имели хождение во всей округе, а хозяева пабов, чеканя свою монету, чувствовали себя властителями маленького королевства. Теперь, чтобы выжить, они вынуждены были «продаваться» крупной пивоварне, то есть подписывать соглашение об исключительной продаже только тех сортов пива, которые она выпускала. И сегодня, если вы увидите на вывеске надпись :«Free house» (дословно «свободный дом»), это означает, что здесь подают многочисленные сорта пива из разных пивоварен.  
    
Чувствительный удар по семейным пабам нанесли вошедшие в моду в конце XVII века чайные и кофейные заведения. Начался отток состоятельных завсегдатаев пабов в эти новомодные учреждения. Если раньше политика вершилась в пабах;  здесь же писались пьесы, стихи и статьи, то теперь влиятельные люди предпочитали собираться в аристократических клубах. В начале XVIII века в Лондоне открываются знаменитые  клубы «Атенеум», «Гаррик» и «Крокфорд», каждый из которых и по сей день гордится особой атмосферой и особой клиентурой. Время развело английские клубы и английские пабы на противоположные края социального спектра.
  
Как ни странно, спасла пабы промышленная революция. Тысячи людей устремились на заработки  в города. В каменных джунглях большого города тосковали они по домашнему уюту деревенского паба, по знакомым лицам, которые видишь каждый день, по другу-хозяину, который знает твои привычки и не спрашивая, ставит перед тобой любимый  сорт пива. И снова, как грибы после дождя, начали вырастать пабы на каждой улице, на каждом углу. В этих новых городских пабах — несколько комнат на разных этажах. В каждой – своя публика, свои нравы, свои сорта табака и своя футбольная команда.
 
Англичане, простите за трюизм, любители спорта. Эта страсть сублимировалась в безмятежный викторианский век, когда воинственных Георгов и гуляку Вильгельма сменила на троне добропорядочная королева в скромных платьях и с кучей детей. Образцовая семья и простые домашние радости стали официальным каноном. Мужчины бежали в бокс, футбол и другие игры. С особой страстью играм предавались в пабах. В пабах родился крикет, дартс, пирамидки. Традиция эта сохранилась до сих пор. Существует даже специальный термин «игры для паба», к которым, кроме чисто английских «кнура», «спеля», «дьявола и портного», относятся карты и домино. Во дворе сельского паба почти всегда есть специальная площадка для игры в крикет, и даже в городе вряд ли найдется паб без биллиарда и нескольких разновидностей дартса.
  
Повальное пьянство еще в начале века оставалось столь серьезной проблемой для Англии, что, по мнению Ллойд Джорджа, страна рисковала  проиграть первую мировую войну. «Мы сражаемся с Германией, Австрией и пьянством, — сказал премьер-министр в одном из своих выступлений, — и самый наш серьезный противник – это пьянство». Он даже подумывал о введении сухого закона, но ограничился тем, что существенно сократил время работы питейных заведений (раньше они были открыты 24 часа).  Пабы превратились в настоящее дно, куда порядочная публика не заходила, и где воровство и драки были самыми легкими преступлениями.
И снова лары и пенаты пустили в ход свои чары, и тепло домашнего очага отогрело, вернуло к жизни старые традиции. К концу 30−х годов началось массовое производство недорогих автомобилей. «Форды» и «Моррисы» позволили среднему классу совершать в выходные дни семейные выезды  за город. Эта публика вновь возродила спрос на традиционные сельские уютные пабы, где можно было пообедать и отдохнуть всей семьей.
  
Городские пабы оставались злачными местами вплоть до второй мировой войны. Как ни странно, именно война вернула пабу прежнее место в жизни англичан, сломав социальные барьеры.  Банкиры и мясники, угольщики и бизнесмены плечом к плечу дежурили на крышах во время бомбежек, тушили пожары, патрулировали улицы. А после смены все вместе смеялись, плакали, выпивали, спорили, курили, шутили в ближайшем пабе. И атмосфера его менялась, становилась все более теплой и домашней, паб вновь превращался в центр общественной жизни, где отступало одиночество, горе, страх, где людей объединяли общие горести и общая радость.
  
Если сегодня кто-то скажет вам, что в Англии невкусная еда, пошлите его  —  в паб. Только здесь подают по-настоящему вкусные старинные английские блюда: нежнейшую треску в золотистой корочке, копченые сосиски,  рыбный пирог, йоркширский пуддинг,  тающего во рту шотландского лосося, тушеную оленину с рябиновым джемом. Только здесь можно попробовать искрящийся яблочный сидр, от которого по всему телу разбегаются пузырьки счастья. Только здесь можно услышать леденящие истории о призраках и привидениях, которые приходят в паб отогреться душой и телом около уютного домашнего очага. И если вы ищете национальный английский дух, английский характер,  не надо ходить далеко. Он — здесь.