«Рёштиграбен»: символ швейцарской мультикультурности

Если переводить буквально, то «Рештиграбен» — это ров с жареной картошкой. На самом деле такое себе представить в жизни очень трудно. Ну, зачем, скажите, бережливым швейцарцам выкидывать на свалку вкусные продукты. Тем более «решти»  — мелко нарезанный и особым способом зажаренный картофель, считающийся одним из символов национальной кухни.

Конечно же, говоря «рештиграбен», подразумевают вкусовые предпочтения иного рода – культурные особенности. А их у жителей страны, где официальными являются сразу четыре(!) языка, хоть отбавляй. На первый взгляд парадоксально, но в государстве с населением чуть более 7,5 млн. человек оказалось возможным такое языковое разнообразие. Но и это еще не все. В Швейцарской Конфедерации на равных уживаются последователи двух когда-то непримиримых направлений в христианстве: католики и протестанты. И на этом список как видимых, так и невидимых противоречий отнюдь не исчерпывается.

Если задуматься и покопаться в истории, то можно придти к неожиданному выводу, что такого народа как швейцарцы на самом деле никогда не существовало и не существует по сей день. Есть италоговорящие жители, проживающие преимущественно в кантоне Тичино. Имеются свои франкофоны, традиционным ореолом «обитания» которых остается регион Женевского озера. Ну и, конечно же, самая значительная по населению часть страны говорит на швейцарском немецком.  Четвертым государственным языком считается вульгаризированная латынь или ретороманский язык. Им в жизни пользуются очень немногие (1%), в основном жители кантона Граубюнден.  И как, скажите, среди этой пестроты и многообразия найти ту самую неповторимую самоидентичность, делающую швейцарца швейцарцем?

Однако при более пристальном наблюдении все встанет на свои места. Определяющей чертой швейцарского самосознания является мультикультурность. Здесь нет проблем с пониманием друг друга. И не только из-за того, что большинство населения билингвистично, но и благодаря воплощенному понятию толерантности. Кстати, индикатором, лакмусовой бумажкой, по которой один швейцарец сразу догадается откуда, родом его визави, является слово «грюци», что означает «привет». У южан-французов оно будет слегка картавить. У немцев — хрипеть и шипеть. А итальянцы произнесут его плавно и как никто.

Возьмите упаковку любого продукта в швейцарском супермаркете. Это законченный образец политкорректности. Там есть надписи, говорящие сразу на четырех языках о сроке хранения, составе и ингредиентах. И ни кто не в обиде. В школе дети из италоязычных кантонов обязательно будут проходить в качестве основного, не иностранного немецкий или французский. В кантонах, близких к Германии, школьники изучают французский. Тяжелее всего депутатам Национального собрания – Швейцарского Парламента, когда во время обсуждения закона на трибуну вдруг поднимается представитель кантона Граубюнден и начинает свою речь на чистейшем ретороманском.

Почему, в отличие от множества государств, языковое многообразие в Швейцарии, а мы сейчас говорим лишь про коренное население страны, где доля иностранцев приближается к 22 %,  не режет слух и является объединяющим, а не разделяющим фактором? Отгадка феномена опять же в истории этой страны. Швейцарская Конфедерация – это добровольный союз 26 различных государств. Именно так. Каждый из субъектов, а их 23 кантона, плюс 3 кантона, разделенные на полукантоны, обладает своей конституцией. Этот документ, разумеется,  не противоречит общешвейцарскому основному закону, учитывает культурные особенности населения того или иного региона. А это означает, что у каждого есть право на свою историю, идентичность, языковую нишу.

Необходимо договариваться, чтобы выжить и остаться независимыми. Обязанность сосуществовать как целое, не спаенное воедино чьей-то волей, а связанное тончайшими, порой невидимыми узами превалирования общего над индивидуальным, – вот простой рецепт швейцарской толерантности и мультикультурности. Она идет изнутри, а не прививается снаружи.

Ну, а причем же здесь все-таки ров с «жареной картошкой» — «рештиграбен»? Это понятие придумали, что бы очень искусно, почти по-кулинарному пряно подчеркнуть отличие  немецкоязычных швейцарцев, для которых картошка в любых видах, особенно жареная, — предмет постоянного рациона, от франкоязычных соседей. Вот и весь секрет.