Мейсенский фарфор

А началось всё в Берлине, с весьма самонадеянного заявления ученика аптекаря Иоганна Фридриха Бёттгера, который похвалился тем, что может получить золото по рецепту древних алхимиков. Бёттгер действительно увлекался алхимией, пытаясь открыть мифический философский камень, позволяющий не только излечивать любое заболевание, но и превращать неблагородные металлы в золото. Однако опыты – опытами, а философского камня всё не было.

Тем не менее, слухи об опытах Бёттгера достигли высочайших ушей прусского короля, который немедленно потребовал доставить 16−летнего алхимика к себе. Молодой человек не на шутку испугался, поскольку превратить простой металл в золото он мог с тем же успехом, что подпрыгнуть и полететь, поэтому единственное, что пришло ему в голову, это сбежать в Саксонию. Прусский король потребовал выдать ему беглеца, но, хотите – верьте, хотите – нет, саксонскому курфюрсту тоже нужно было золото.

Он с радостью принял Бёттгера и создал все необходимые условия для производства драгоценного металла. Но в том-то и дело, что простой металл оказался исключительно упрямым и наотрез отказывался превращаться в золото. К тому же, Бёттгер пристрастился к разгульному образу жизни и это ни в коей мере не способствовало обретению философского камня. В конце концов, настал момент, когда курфюрст призвал Бёттгера к ответу.

Просто догадайтесь, какая первая мысль пришла в голову Иоганну Фридриху Бёттгеру. Разумеется, снова бежать. В конце концов, кое-какой опыт у него уже поднакопился. Но саксонский курфюрст оказался куда проворнее прусского короля и успел заточить Бёттгера в замок Альбрехтсубрг под Мейсеном, заставив упорно трудиться над превращением металла в золото. Однако, как несложно догадаться, чуда не произошло и золото не материализовалось.

В 1704 году Бёттгера перевели в крепость Кёнигштейн в Саксонской Швейцарии, где он оказался под надзором коменданта, графа Эренфрида Вальтера фон Чирнхауза, известного математика, физика, минералога и владельца стекольного завода, который осуществлял работы по созданию искусственного мрамора и фарфора. Годом позже Чирнхаузу и Бёттгеру удалось получить красный фарфор — непрозрачную, но твёрдую непористую керамику, звенящую при постукивании и выдерживающую высокие температуры. А ещё через три года были получены белые полупрозрачные неглазурованные пластины, так называемый фарфоровый бисквит. Иными словами, Чирнхауз и Бёттгер раскрыли секрет производства фарфора, превосходившего по качеству мягкие сорта китайского. И, наконец, в 1709 году, уже после смерти графа Чирнхауза, Иоганн Фридрих Бёттгер уведомил курфюрста о том, что готов производить отменный белый фарфор с изысканной глазурью.

Поначалу курфюрст разгневался, — он ведь ожидал создания драгоценного металла. Но, быстро сообразив, что фарфор, не уступавший по качеству дорогому китайскому, может оказаться дороже золота, сменил гнев на милость и утвердил специальным указом открытие в Мейсене фарфоровой фабрики. А заодно даровал Бёттгеру титул барона. В 1710 году в пустующем мейсенском замке Альбрехтсбург была заложена первая европейская мануфактура твёрдого фарфора.

Дело быстро пошло на лад и в 1742 году немецкий скульптор-миниатюрист Иоганн Иоахим Кендлер, прославившийся своими фарфоровыми скульптурами, создал «Лебединый сервиз», предназначенный для управляющего фарфоровой мануфактурой Meissen графа Генриха фон Брюля, служившего премьер-министром при дворе курфюрста Саксонии. Изображение плавающих лебедей на большей части изделий, входящих в сервиз, — а их свыше двух тысяч, — стало главным сюжетом его декора. Этот сервиз по сей день считается величайшим шедевром фарфорового искусства в стиле барокко. Уже на протяжении трёх веков он по праву считается самым известным столовым сервизом, до сих пор приковывающим взгляды любителей, почитателей и коллекционеров фарфора Meissen.

Интересно, что мейсенский фарфор и сегодня выполняется вручную. На изготовление одной фарфоровой фигурки уходит примерно полтора месяца. А состав красок, которыми расписывают столовые приборы, напольные вазы, статуэтки, туалетные и письменные принадлежности, табакерки и циферблаты часов, по-прежнему хранят в строжайшем секрете. Нечего и говорить, что приобрести настоящий мейсенский фарфор с фирменным знаком – двумя скрещёнными саблями, удовольствие весьма дорогое. Но это естественно, — подлинная красота, обладающая поразительной притягательной силой, другой, в общем-то, и не бывает.